В I-II веке римские авторы Плиний Старший, Тацит, Птолемей, а в дальнейшем византийские историки Иордан, Прокопий Кессарийский вспоминают о славянах. В частности, Иордан сообщает, что венеты, анты и склавины происходят из одного славянского корня. Анты относятся к днестро-днепровской группе. Также появляются новые названия: поляне, древляне, радомичи.

Возможно, что название «славяне» - это измененное со временем слово «сколоты», («склави», «склавины») - т.е. Царские, подданные царя Колаксая. Все иные по древним обычаям были изгоями.

Следовательно, монархия на нашей земле была изначальной и узаконенной, как общность разных народов? Это вопрос.

В то же время византийский историк Лев Диакон продолжает называть славян скифами:

«И вот, когда засияла ночь полным кругом луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разожгли много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили несколько грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра (Дуная)».

Это было в 971 году после битвы между войском Святослава и Визан­тийского императора Цимисхия под Доростолом.

Скифы были язычники и верили своим богам. Они верили стихиям и стихии властвовали над ними. Собираясь заложить Новгород, народные старшины, по указанию жрецов велели в основание городской крепости замуровать ребенка, как «строительную жертву» богам. Столь же беспощадны были и семейные обычаи. Вместе с умершим воином на погребальном костре сжигались и его жены (славяне признавали многоженство).

Закон позволял матери умертвить новорожденную дочь; признавалось и право детей на убийство родителей, обременяющих семейство старостью или болезнью. Межродовые распри передавались из поколения в поколение, торжествовал обычай кровной мести, удовлетворявшейся лишь смертью обидчика или его потомков.

Таковы были законы язычества.

В то же время с пленными, оставшимися в живых, русы были милосердны, назначая лишь определенный срок их рабства, по истечении которого пленник мог покинуть своих бывших хозяев, или же остаться с ними жить на равных правах, как вольный человек.

Возможно, поэтому среди русов жили разные народы.

Когда распространилось многоженство, матриархат уступает патриархату.

Власть становится уделом мужчин. В те давние времена ей придавали тайную, магическую предопределенность. Волхвы, гадатели, колдуны, жрецы – вот сладкий яд власти, - считали они. Но власть царя, князя была бесспорной: он являлся главным жрецом.

У него был особенный амулет, удостоверяющий эту власть, и это был тайный магический знак, известный только посвященным.

«Все стихии соединялись в этом знаке, и вот он лежит у него на ладони, этот знак, триединство стихий. Он изображен на серебряном слитке.»

Так размышлял, возможно, Святослов, после поражения в войне с Византией, верил и уже сомневался: « Что же не так, какая жертва еще нужна?

Он вспомнил свою мать.

Ольга говорила Святославу: «Нет иного Бога ни на небесах наверху, ни на земле внизу, кроме Того, Которого познала я, Создателя всея твари Христа Сына Божия. Послушай сынок, прими веру истинную и крестись, и будешь спасен".

Но князь оставался непреклонен, как пишется в Летописи:

"Если я приму христианскую веру и крещусь, то от меня отступят бояре, воевода и вся дружина. И мне не с кем будет воевать с врагами и защищать наше отечество» - отвечал он матери.

И этот магический знак в его руке. И сколько побед позади!

Страна Русь утверждается, ширится. Народ рос побеждает.

Рос - красный, что значило в старину

- наиболее прекрасный во всех отношениях.

Святослав почти всю свою жизнь провел в походах. Война с Хазарией за освобождение началась сразу после смерти его отца князя Игоря в 945 году.

В 50-х годах X века она продолжалась с переменным успехом.

В 964 году Святослав совершил свой первый поход - на север, на Оку, в земли вятичей, освободив их от власти хазар и подчинив Киеву. На Оке, воспользовавшись победой, князь с помощью вятичей срубил для дружины ладьи и весной 965 года спустился речным путем по Волге к Итилю - главному городу иудейской Хазарии.

"И была брань Святослава с хозарами, и град их взял Святослав," -свидетельствует летописец...

Эта победа решила судьбу войны и определила распад Хазарии.

Русь установила контроль за торговыми путями по Волге и Дону, обезопасила свои южные границы и заявила о себе как об одном из сильнейших государств Европы.

Но князь не думал о мире. Война была его жизнью с детства.

Святослав надумал захватить Византию и решил использовать для этого болгарские земли, завоеванные им в 968 году.

Император Иоанн Цимисхай разбил непобедимого руса. Весной 971 года войска Цимисхая взяли Переяславец, который мечтался Святославу даже столицей Руси, и осадил дружину Святослава в Доростоле. Голод и болезни заставили князя заключить мир в обмен на обещание императора выпустить на родину остатки дружины. Осенью 971 года русы покинули Болгарию.

Святослав был в ярости. Он поклялся уничтожить на Руси единоверцев Цимисхая. У христиан не было защиты - княгиня Ольга почила в 969 году.

Казалось, христианству на Руси пришел конец...

Летописец повествует далее: "В год 972-й, когда наступила весна, отправился Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и взяли голову его, и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него".

Оковав чашу золотом, сделал Куря надпись: «Ищущий чужого, губит свое».

Предание гласит, что случилось это на территории нынешней Днепропетровской области, на днепровском пороге Ненасытец.

По другим же источникам здесь он был ранен и войско Святослава отступило, но в балке Кансира(что в переводе с тюркского обозначает «истекающая кровью»), их подстерегли печенеги и произошла битва, Святослав был пленен, а затем казнен на острове Хортица.

Ныне возле этой балки есть станция Канцеровка, на окраине г. Запорожье.

Князь Святослав первый из древнерусских князей имел славянское имя. Сын святой Ольги и, согласно гипотезы историка Г.М. Виноградова и русского историка О. Назарова - внук по материнской линии Болгарского царя Симона, имел все династические основания в своей внешнеполитической и государственной деятельности, и руководствовался именно императорскими амбициями.